Из [суб]личной переписки

Любого рода строгость (взятая сама по себе, о чем может сложиться впечатление исходя из вышесказанного) устанавливает ценность некой промежуточной детеминированности (при этом не важно, какой - атеистической, христианской, квази-политеистической и т.д.), не делая отсылки к примордиальному/нетварному. И промежуточное звено подменяет собою последнее, что, конечно же, противоречит Агхорическому Императиву. 

Между тем, есть повод задуматься о локальной пользе и применимости ригоризма, помыслив его недуально в своем этнокультурном диспозитиве (по аналогии со сказанным о рациональности). Возьмем, например, то, что пишет Моргенрот в программном тексте о Свободе: "интериорная концентрации и сознательное экстериорное самоограничения". Представляется, что именно в такой форме и формулировке ригоризм (как экстериорное) стоит применять.

Тут же стоит вспомнить о деянии и недеянии, созерцании и понимании. Цитата из Моргенрота относится именно к деянию, когда субличность, функционал, выполняет дефинированную АИ задачу. При созерцании же (и в перспективе опытов недеяния) любого рода строгость утрачивает подлинную необходимость, так как приводит к рассмотрению причин и следствий, да и в целом – включению в жизнь, самоотречению не по национал-суккубизму. Тут мы сталкиваемся со старой задачей - необходимость выстраиваться иерархии, разделяя "тот свет" и "решительное никак" - этот, гемармен. Необходимость разделения возрастает по мере усиления архонтики - от метафизической травмы креационизма и до ДД, ризомы и гносеосимуляций.

Сразу напишу касательно извинения, оправдания, покаяние и всего такого (чтобы окончательно с этим разделаться) – любая практика такого рода предполагает расследование причин и следствий, укрепления нахождения в регламенте по тому же Моргенроту, в перспективе – ДД. А Любое расследование причин и следствий предполагает прекращение интериорной концентрации, т.е. связи с нетварным, если она вообще была.
Между тем, и коммуникация сама по себе, минуя предикацию "решительного никак" гемармена (должную обозначаться как минимум мысленно всегда), dukha как онтологической недостаточности по Егорию Простоспичкину, Князю Міра, является вредоносной и лишь усиливает гносеосимуляцию. Между тем, и борьба с ней приводит к тому же результату. Так что помнить об этой предикации, постоянно держать ее в уме - единственный императив в не_рабочем состоянии, состоянии не дефинированности задачи или задач. Именно это избавит от разного рода дальнейших т.н. страданий с извинениями, груза упущенного времени, так как позволит мгновенно войти в режим Работы, не теряя энергий на бессмысленную борьбу и попытки изменить воплощенное.

P.S. В сущности, постоянное поддерживание вышеуказанной предикации в уме - тот вывод, до которого я давно хотел добраться. Его отсутствие и приводит к разного рода неполезностям - ригоризму, самоограничению без наличия непоколебимой основы. При попытке переключения в режим Работу и происходит аффектация, так как в археомодерне все ситуативно, нерушимой связи с Иным не налажено, и ситуативность способствует игнорированию такого рода предикаций как тотально неочевидного. После этого поглощения ситуацией и регламентом и возникает воспоминание - грубо говоря, "ах да, есть же еще Традиция, я снова забыл и проебал былинный тред". Воспоминание всегда связано с того или иного рода травматизмом, накоплением болезней психики (в т.ч. раздражительности), аффективностью – но если подлинное воспоминание в значении платоновсокого αναμνησισ («…Все мы были птицами на горе Каф...» Сохраварди) должно стирать все субъективное (или дивидуальное), то частное воспоминание его только усиливает. Посему требуемое для оперативной перестройки в другой режим надо постоянно держать в памяти, пока мы являемся людьми. "По праву своего рождения я являюсь нацменом", как говорится в Кодексе чести адепта НСДАП.