К метафизике фона

Часть 1. Проблематика приближения

 

Любой фон или антураж всегда принадлежит тому или иному бытийному пласту, тому или иному. Фон абсолютно коррелятивен топике, фон является ее проявлением. Для жителей мира людей неочевиден тот факт, что возможность бесконечного, качественного пространства не просто не ограничивается этим миром, но наоборот, начинается лишь тогда, когда космическая периферия остается позади. Иные миры всегда безнадежно далеки от мира этого.
Полнота манифестации... Никак нельзя сказать, что для ее реализации необходимо вовлечение в оболочки, в глиняные горшки или чего похуже. Теперь это непростительная наивность (...отсутствует субъект (не)прощения) - полагать, что миротворение будет реализоватсься столь же гладко, неся в себе оптимистическую перспективу. Мироустроительство не неблагодарно, но - злокозненно, отдублированный мироустроитель всегда принадлежит к агентуре распада, к ее преходящим и жалким пособникам.
Миро- и жизне-устройство, как и всякое действие, миметично, и те жалкие усилия, которые удается предпринять антропным формам, устремлены к подражанию Демиургу. Это единственный, безупречный и обнадеживающий способ польстить себе - так, чтоб наверняка. В данной ситуации любая попытка овладеть архаическими знаниями, и таким путем возвысить себя в мире Творца - от бесталанности, неумения найти себя в широкой индустрии черных чудес и контринициатических специализаций.
Такова топика контринициации - мир сей, без оговорок и исключений.

Оболочку можно мять, растягивать, уплотнять, расширять, упрочнять и усиливать - и это останется тщетными действиями, обращенными к самим себе. Наблюдая некоторые продукты поп-культуры - аниме Fate/Zero, например, быстро становится ясно, что нарастить свои магические умения и возможности (при наличии необходимых условий, конечно) не слишком отлично от тренировок культуристов или борцов-вольников. Тонкий мир таким же образом интегрирован под главенствованием Демиурга, и предпринимать что-то в его постижении, по видимости, очень быстро окажется делом проигрышным.

Для наглядности представим себе сразу же такую ситуацию. Рождается человекоформа, которая по каким-то причинам обладает врожденными способностями в магии. Напомним, что рождение предполагает воплощение в мире кромешного зла, и Ничто не укажет на Иное. Итак, его закономерное действие, его реакция - очарованность разросшейся от энергийного избытка самостью, в ходе которой произойдет либо соучастие с ближайшими инстанциями архонтики, либо конфликт. И не стоит обнадеживаться от последнего - в мире не бывает пустоты, и единая, но дублирующаяся иерархия всегда найдет кем подменить неудавшегося "соблазнителя" (если не аггелами, так бесами, и т.д.).
Вывод о бесполезности оккультной силы следует понимать буквально - любое существо, которое вы сможете встретить в своих поисках, будет представителем контринициации, более или менее враждебным (за примерами можно посмотреть тот же Fate/Zero, состоящий из них чуть менее, чем полностью). И для человека закономерно будет сделать ошибку, поймавшись на эту удочку - удочку закинутых в Океанос бесполюсности традиционных образцов. Но мотивации к мимезису, судя по наблюдаемым опытам, рано или поздно проходят, их замещают совсем другие желания, более пригодные для рециклирующегося распада мира...

Что, и, главное, как есть тогда Иное, как проложить к нему незримую дорогу, не узкую, не случайную и зыбкую, а ровно такую, какой достаточно для приближения к невидимому центру?

Для этого пути проблематично то, что Иное - внешнее или внутреннее безразлично, предстоит принять своим. Его изначально нет в душе, душа пуста Иным, но есть эннойя света, как мыслили ее гностики, ядовитое для тварного светило, провоцирующее инициатический вояж. Эннойя, впрочем, вполне себе женственна, ее можно понять как полярную звезду, то есть центр т.н. микрокосма, но она сможет повести душу лишь тогда, когда будет разбужена вибрациями потустороннего. Иными словами, она нуждается в вопросе, который ставят перед ней высшие эоны. Без этого вопроса она спящая красавица, архетипическая возлюбленная, кто угодно - но не верная помощница.

Следующий актуальный вопрос - как воспринимать Иное. Ответ на него выстраивает огромную, катастрофическую (в глазах архаиков) дистанцию между традиционным решением и актуальным. Импульс всегда будет задавать нечто снаружи - как и в магической операции, необходим катализатор, которым некая вещь может стать только в исключительном порядке. Таковыми могут стать писания традиционалистов, но лишь при должном отношении к книгам - давно уже пора перестать воспринимать их как заурядную пищу для ненасыщаемого раз-ума. Опрометчиво было бы говорить о самоценности вещей, даже очень опасных - релятивизм cogito пожирает все без разбору, умудряясь при этом не давиться. Но некоторые тексты обладают большим, чем самоценностью - как эпифании Иного, они несут в себе Силу безотносительно рецепций, рецепиентов и т.д. С некоторых пор разношерстным шизотерикам и оккультистам отчего-то начало казаться (возможно, ввиду искривленного восприятия некоторых пассажей из Кроули), что дела важнее слов, а умения недискурсивные - дискурсивных. Как любой дисбаланс в тварном мире, это может говорить только о фундаментальном пороке (термин из области медицины, а не морали), кривизне, рассекающей структуры тел.

Всякая оккультная практика моментально становится рабством своих же целей. К вопросу о приближении к Иному - оно не цель,  так как цель всегда отдалена от стремящегося к ней субъекта. Понятие дали, какая бы огромная она не была - не исчерпывает пропасти между тварным и нетварным. Иное не дает возможности опереться на себя, найти в себе защиту или спасение. С другой стороны, существо, каждый раз добивающееся определенных успехов на поводу сохранившихся традиций, совершает фундаментальную ошибку, соразмерную ошибке номер раз в национал-суккубизме. Оно смешивает тонкое с грубым, превращает гробницу своей оболочки и прилегающую к ней витальную сферу в гнилостную смесь, привлекательную для инфракорпоральных отродий и прочей продуцированной Архонтом сволочи. Так возникает режим не воды, но - болота, так как то самое существо пытается искать в тонком опоры, привлечь его для профанных целей, которые только и могут быть у разного рода "ищущих".

Итак, Иное - ориентир, оно же - топика невозможности, пространство, к которому не ведут дороги. Точке Наблюдаюшего, откуда происходит метафизический прорыв, предстоит порядком поднатореть в различении топологий, где кажимости - сети, забрасываемые в Океанос душой, принципиально не совпадают с видимостями, принадлежащими тварному. Конструирование кажимостей возвращает нас к вопросу о полезности. Предчувствуя ориентир, психея может лишь предпринять попытку войти в со-резонансное состояние, при этом совершенно безразлично, на сколько она готова для этого по традиционным критериям. Действия, по сути, носят совершенно внезапный эффект, они избегают выстраиваний в умопостигаемые цепочки, избегают старых решений, ответов, данных в отчужденных от актуальности условиях. Раньше, допустим, йогину классический школы следовало пройти поочередно все ступеньки-ветви (каковых, как известно, восемь: Яма, Нияма, Асана, Пранаяма, Пратьяхара, Дхарана, Дхьяна, Самадхи), набирая умения и силы, совершенствуя добродетели. Сейчас потенцией результативности обладают сугубо спонтанные конфигурации, в каждой из которых невозможно усмотреть пользу и перспективность. Впрочем, совершенно равнозначны решения старые и новые, и потому градуирование здесь очень условно. Кажимость уравнивает это, даже известная практика, введенная в качественно неповторимой ситуации приближения, преображается, лишается следов бездейственности и тщеты.
 
Кажимости набирают силу тогда, когда актуализируется их функционал - полей манифестации Иного. В сложных, нитевидных структрурах, подобных паучьим сетям, происходит опыт невозможности, свободный от соприкосновения с видимостями тварного. Кажимость идет еще дальше внутреннего жертвоприношения (подразумевается индийский контекст понятия), заменившего некогда брахманский экстериорный ритуал. Для кажимости достаточно порой очень малого, иногда слишком многого - исходя из того, что может позволить себе в плане мышления современник.