Mirai Nikki

В качества вступления немного о генеалогии дневников будущего.

Практика ведения ежедневных записей свое происхождением ведет из нововременного становления дисциплинарных диспозитивов, когда она стала масштабно внедряться в аппарате КПП и получила в таком качестве широкую популярность. Кроме письменного учета и контроля функционирования человекоформы вплоть до последних мелочей, у этой практики была и более специфическая цель - приучение к само-наблюдению. Изначально толчком для "популяризации" послужила собственно Реформация и экспансия протестантизма, немногим позже возник и вне-религиозный контекст дневниковых практик, преимущественно известный современникам. 

 

Приближаясь к непосредственному контексту Mirai Nikki, каждая вариация дневника будущего, задействуемая в сериале двенадцатью участниками, является той или иной методой организации паноптических и синоптических наблюдений, ниспосланных "образам и подобиям". Разработал ее, что не слишком удивительно, мэр города, мрачный гений Джон Баккус, по долго службы вовлеченный в дебри функционирования власти-дисицплины. Впоследствии, впрочем, Баккус сделал попытку наделить дневниками всех жителей - не слишком удачную, ввиду отсутствия знания о тайне миров-дубликатов. Таким образом, очевидно, Баккус желал обнажить все цепи причин и следствий и вручить их несовершенным креатурам, предоставить им возможность воспользоваться тайной архонтов.

Наиболее важный персонаж, чибиковатая Муру-муру, по сущности и функционалу двойственна. С одной стороны, это помощник и провозвестник божественного намеренья, с другой - diabolum, делитель, заинтересованный в дублировании и рециклировании линейно обустроенного мира. В этом плане она более значительный актор, чем Деус-Демиург, т.к. последний уходит в Ничто вместе со всем сущим, а М.-м. переживает конец без лишних проблем. Их нарастающий  в ходе сериала конфликт в чем-то напоминает христианский сюжет соперничества Бога-Отца и Денницы, только объектами служат не души верующих, а фавориты-игроки, ну и конфликт не экстериоризируется до поляризации. Муру-муру прямо говорит, что хочет сделать игру интересной, т.е. цель в интенсификации и поддержании динамики. Космос должен длиться, безразлично - в качества единственного или отдублированного.

Итак, симулякр мира и симулякр бога (deus ex machina) становятся расходным материалом, придуманная Демиургом игра заходит в неучтенное им русло, а ставка делается на наиболее слабых, уязвимых и сломленных существ. Остальные персонажи, сродни того же мэра, шефа полиции или бравой террористки, включены в нарратив для подчеркивания ничтожности первых. Заметим, что всякий подобный указанному просчет осуществляется в условиях замкнутости игры, которая сама по себе, в педалировании стратегий и тактик выживания, подталкивает участников к ре-циклу, возврату к чему-то неучтенному и утраченному. 

 

Прибегая к фигурам риторики, возникает режим бесконечного (потенциально) гипотипоза, с вечным возвращением все того же, абсолютный конец и горизонт нового начала отодвигаются, замещаются новым толчком динамики мира. В итоге, впрочем, центростремительные силы в дублях Муру-муру побеждают и кладут конец этой космогенической штамповке. Это, конечно, характерный момент, что оригинал - первый мир, с его наиболее деструктивным зарядом (распространяющимся и на персонажей – Муру-муру №1 и Юно-первую), в итоге же становится наиболее не-реальным и не-действительным, и напоминание о нем полностью исчезает после самоубийства Юно.

 

Вселенная Mirai Nikki по своей структуре находится на стыке манифестационизма с  креационизмом, и, более того, первейшим поводом к эсхатону служит сама смерть бога, его необратимая преходящесть. Космическим порядком движет не мертвый абсолют, но симулякр полюса, уже наличие которого в таком статусе предоставляет возможность к копированию. Не спроста ближе к концу сериала Деус по-настоящему может положиться лишь на Урю Минэнэ, чей убежденный атеизм вполне адекватен парадигме. 

 

Ввиду того, что сам демиург как онтологическая константа ситуативен, он как бы прилагается к каждому новому миру, в космологической модели M.N. есть нечто от платонических воззрений. Но всякие апелляции к чистому манифестационизму перечеркиваются, ведь невозможна сама качественная новизна мира. Скачки первотворения - всегда чистые листы, результаты изначальной преизбывности, безо всяких определимых мотивов. Ну, а после казуса мертвого Деуса космогония Mirai Nikki ограничена двумя факторами: а) непреодолимой вторичностью б) угнетающей вынужденность. Не смотря на онтологическую фиктивность, Деусу удалось сделать свое черное дело, поместив саму возможность творений-пролонгаций в ряд своих неизбежных продолжателей. 

 

Итог: есть только пустое ничто, в котором вместо ангелов парит незадачливая диада участников, каждый по-своему космократор, каждый в своем непреодолимом одиночестве. Эти противоположности никогда не смогут совпасть, что бы там не гнали девелоперы после титров. Больше у них ничего не случалось.

 

P.S. По поводу аватар, воплощений и пр. Персона Акисе Ару есть определенная насмешка над ангелизмом и сопутствующим ему пафосом. Ничтожность в аппарате творения не дала Акисе возможности узреть собственную природу и признать несамодостаточность. Как приставленный к Игре наблюдатель, он первым распознал подмену, и, благодаря дарованной людьми свободе воли, сообщил обо всем Юкитэру. Но эти действия касается сугубо мира как внешнего, то есть наблюдатель, будучи уже предрасположенным, полностью поглощен зрелищем, вовлечен в него.  Даже ангелу тут невозможно увидеть собственный затылок, тем более, что в M.N. он не более чем механизм бога, его деревянная обезьяна, как когда-то выразился Кроули.