Speed Grapher

Проявление постсакральной воли в системе координат завершающегося модерна неплохо иллюстрирует сериал Speed Grapher. Виктимная и трепетная Теннодзу Кагура в нарративе исполняет роль нижней Софии, Ахамот из гностического мифа. Отсюда ее трогательные попытки освободиться от цепей архонтического порядка, внеположной Плероме тьмы. Порыв этот скорее «инстинктивен»; даже при наличии мотиваций социально-психологического характера, ее ответственная миссия нести в себе потенцию иномирных и архонтических сил выводит сюжет на субтильный и интересующий нас план.

 Speed Grapher полон архонтики от начала и до конца – в ситуации после метафизической травмы креационизма дегенеративные мироправители имеют лишь одно существенное превосходство над обывателями. Произнося тайные имена (видимо, самого Первого Архонта, чьи изображения наблюдаются в закрытом клубе) они сковывают Кагуру-Ахамот, насилуя и принуждая ее к передаче энергий, позволяющих править тварным миром – а именно, специфическими «стихиями» мегаполиса, доселе сдерживаемыми дисциплинарным диспозитивом. В психоаналитической оптике – у наиболее алчных и озлобленных существ, пребывающих на вершине модерновой иерархии, происходит прорыв подсознательного, высвобождаются сублимируемые желания и хотения. Когда сдерживать буйство психотических субъектов перестает быть необходимым (последние, как и весь нарратив, во многом аналогичны контракторам из Darker than Black), это оборачивается прорывом деструктивных энергий в масштабе всей территории, контролируемой государственным аппаратом – снимается предохранитель  у масс, высвободившееся дегенеративное и деструктивное бессознательное выливается в массовые психозы.

Для окончательного прояснения ситуации с Кагурой приведем отрывок из «Толкований о душе»:

«До тех пор пока она находилась у Отца одна, была она девственницей и гермафродитом по своему виду, а когда упала в тело и вошла в эту жизнь, тогда оказалась в руках многочисленных разбойников; и наглецы перебрасывали ее друг другу и осквернили ее. Одни пользовались ею насильно, другие же убеждали ее ложным даром. Одним словом, они оскверняли ее. Она потеряла свою девственность и стала блудодействовать своим телом и отдавалась каждому, думая о каждом, кто соединится с ней, что это ее муж. <…> Ибо ничего не получила она от них, кроме осквернений, которые они причинили ей, когда общались с ней, и те, кого она родила от прелюбодеев, -  глухие, слепые и больные, их ум поврежден.»

Ближе к непосредственным проявлениям постсакральной воли – радикальных субъектов в Speed Grapher двое. Первый, принуждающий воплощенное спешить за него и за ним – Тацуми Сайга, бывший военный фотограф, запечатлевший некогда на пленку ужас мясорубки гемармена. Пафос его профессии и призвания коррелирует с вставками записей исторических и военных хроник из IZO Такеши Миике. Такое типизированное отображения эпохи восстания масс и надвигающегося молчаливого большинства недвусмысленно сообщает о вырождении современного мира, ведь чего можно желать человечеству, способному лишь к разного рода зрелищности уничтожению друг друга в немерянных количествах?

Подобно гностическому Логосу-Христу, именно Сайга встречает Кагуру-Ахамот и освобождает ее от контроля со стороны т.н. родни. К слову о фамилизации и рефамилизации – гинекократия, представленная прежде всего матерью Кагуры – Шинсен Теннодзу и Хибари Гиндзой, ко второй половине сериала успешно выпиливается. Великая Мать Шинсен, женский аспект архонтики, низвергается вторым радикальным субъектом, Гиндза же, испытав абсолютное отчаяние вовлеченности в гемармен, отбрасывает уже химеричную по сути модерновую субъектность для того чтобы быть вещью первого РС, Тацуми Сайги.

Второй радикальный субъект, Тёдзи Суитенгу, для исполнения предопределенного идет по пути накопления архонтического через контроль над падшей Софией. Постепенно, после десятой серии сериала начинают проступать черты его подлинного замысла – разрушение мировой финансовой системы, чтоб для модерна тождественно концу мира. Разорвав связь с правительством он уничтожает всю государственную и общественную верхушку, и вместе с ними – огромные денежные суммы. К слову сказать, характерный симптом победившего креационизма – сериал пронизан страхом перед концом, будь то ослепление у Сайги или обвал мировой финансовой системы, и избежать этого страха получается лишь по большей части пассивной и покорной предестинации Кагуре и поглощенному разрушением мира Суитенгу. О последнем также следует сказать, что по ходу его жизни, разворачивающейся до некоторых пор преимущественно на маргиналиях социальной системы, личностная мотивация (месть за родителей и сестру) сменяется превосходящим все частное – смысл для него обретает лишь сам Конец, когда уже не важно, кто за и кто против, кто справа, а кто – слева.

Трудности интерпретации сериала состоят в том, что нарратив преимущественно модерновый, и в него вплетаются и сложным образом произрастают неогностические мифологемы. Не обходится и без черт нарратива традиционного – сюжет строится вокруг борьбы двух мужчин – Сайги и Суитенгу – за женщину, ключ ко всему миропорядку.

Из неприятного - Speed Grapher не избежал гуманистического окончания, когда типическому зрителю все становится понятно (вернее, он думает, что ему все понятно). Эсхатон становится очередным кризисом, эпистемологическим разрывом, существование мира в не слишком отличной конфигурации продолжается. Что называется, ждем дальше.